По существу, самые глубокие корни изначальные учения Мелхиседека пустили в Египте, откуда они впоследствии распространились на Европу. Эволюционная религия долины Нила периодически совершенствовалась благодаря прибытию сюда лучших групп нодитов, адамитов и, позднее, андитов из долины Евфрата. Время от времени среди гражданских правителей Египта появлялось много шумеров. Если Индия того времени отличалась самым большим взаимопроникновением мировых рас, то Египет способствовал развитию наиболее смешанного типа религиозной философии на Урантии, распространившейся из долины Нила на многие части света. Евреи получили свои представления о происхождении мира в значительной степени от вавилонян, однако понятие божественного Провидения они унаследовали от египтян.
Именно политические и моральные, а не философские или религиозные тенденции делали Египет более благоприятным, чем Месопотамия, местом для распространения салимских учений. Пробившись на трон, каждый египетский племенной вождь стремился увековечить собственную династию, провозглашая своего бога изначальным божеством и создателем всех других богов. Так египтяне постепенно привыкали к идее о сверхбоге, промежуточной ступени на пути к последующей доктрине всеобщего созидательного Божества. В течение многих веков идея монотеизма претерпевала в Египте взлеты и падения; вера в единого Бога всегда встречала поддержку, но никогда не господствовала над развивавшимися представлениями политеизма.
Веками египетские народы поклонялись природным богам. Точнее, у каждого из сорока отдельных племен был свой особый групповой бог: одно племя чтило быка, другое—льва, третье—барана, и так далее. Еще раньше они представляли собой тотемные племена, очень напоминавшие америндов.
Со временем египтяне заметили, что мертвые тела, помещенные в земляные могилы, сохранялись—бальзамировались—за счет действия песка, насыщенного углекислым натрием, в то время как трупы, оставленные в кирпичных склепах, разлагались. Эти наблюдения привели к экспериментам, в результате которых появилась практика бальзамирования покойников. Египтяне верили, что такое сохранение тела помогало прохождению через будущую жизнь. Для того чтобы в далеком будущем, после разложения тела, человека можно было надежно опознать, вместе с трупом в гробницу помещали статую покойника и вырезали его изображение на гробе. Изготовление таких статуй в огромной мере усовершенствовало египетское искусство.
Веками египтяне верили в гробницы как гарантию безопасности тела и приятного продолжения жизни после смерти. Последующая эволюция магических обрядов—хотя и обременявших жизнь от колыбели до могилы—оказалась эффективным средством, избавившим от религии гробниц. Жрецы наносили на гроб магический текст, который должен был защитить «человека от изъятия у него сердца в подземном мире». Вскоре появилось собрание разнообразных магических текстов, сохранившееся как Книга Мертвых. Однако магический ритуал долины Нила уже на ранней стадии своего развития затрагивал совесть и моральный облик, причем в такой мере, какая не часто достигалась ритуалами тех дней. И впоследствии эти нравственные и этические идеалы стали более верным залогом спасения, чем искусно выполненные гробницы.
Хорошей иллюстрацией суеверий того времени является повсеместная вера в эффективность слюны как целительного средства. Это представление возникло в Египте и распространилось оттуда на Аравию и Месопотамию. В легендарном сражении Гора с Сетом молодой бог потерял глаз, однако после поражения Сета мудрый бог Тот плюнул на рану и исцелил Гора, вернув ему глаз.
В течение долгого времени египтяне верили в то, что звезды, мерцающие в ночном небе, означают спасшиеся души достойных покойников; они полагали, что другие спасшиеся души поглощаются солнцем. В одно время солнцепоклонство стало разновидностью поклонения предкам. Наклонный вход в великую пирамиду указывал строго на Полярную звезду, чтобы душа царя, поднявшись из гробницы, могла отправиться прямо в состоящие из неподвижных звезд устойчивые и неизменные созвездия, которые считались обителями царей.
Косые лучи солнца, пронизывающие облачный покров земли, считали признаком опускавшейся на землю небесной лестницы для восхождения на небо царей и других праведных душ. «Воспользовавшись этим сиянием как лестницей, царь Пепи взошел по нему к своей матери».
Когда Мелхиседек явился во плоти, религия египтян намного превосходила религию окружающих народов. Они верили, что лишившись тела, душа, должным образом вооруженная магическими формулами, могла ускользнуть от преграждавших ей путь злых духов и достигнуть судного зала Осириса, где душа, неповинная в «убийстве, грабеже, лжи, прелюбодеянии, краже и эгоизме», допускалась в царство блаженства. Если же взвешенная на весах душа оказывалась неполноценной, ее отправляли в ад, к Пожирательнице. По сравнению с верованиями многих окружающих народов, это было относительно прогрессивным представлением о будущей жизни.
Концепция посмертного суда за грехи, совершенные при жизни на земле во плоти, попало в иудейскую теологию из Египта. Во всем еврейском Псалтыре слово «суд» употребляется только один раз, и именно этот псалом был написан египтянином.