Вскоре после создания второго Эдема Адаму и Еве должным образом сообщили о том, что их раскаяние принимается и что хотя они были обречены разделить участь, уготованную смертным данного мира, они наверняка получат право войти в число сохранившихся спящих смертных Урантии. Они свято верили в это евангелие воскресения и возрождения, столь трогательно возвещенное им Мелхиседеками. Их правонарушение заключалось в неверном суждении, а не в том грехе, которым является сознательное и преднамеренное восстание.
Как жители Иерусема, Адам и Ева не обладали Настройщиками Мышления; не было у них Настройщиков и тогда, когда они действовали на Урантии во времена первого Сада. Однако вскоре после понижения их статуса до уровня смертных они почувствовали в себе новое присутствие и поняли, что человеческий статус в сочетании с искренним раскаянием позволил Настройщикам поселиться в них. Именно сознание того, что они обладают Настройщиками, являлось для Адама и Евы огромным утешением на протяжении всей оставшейся жизни. Они знали, что потерпели неудачу как Материальные Сыны Сатании, но они также знали, что Райский путь всё еще оставался открытым для них как для восходящих сынов вселенной.
Адам знал о воскрешении в связи с окончанием судного периода, что произошло одновременно с его прибытием на планету, и полагал, что он и его спутница будут, возможно, воссозданы в связи с приходом Сына следующей категории. Он не знал, что Михаил, властелин этой вселенной, вскоре должен был явиться на Урантию; он ожидал, что следующим будет сын категории Авоналов. Как бы то ни было, неизменным утешением для Адама и Евы были размышления о единственном за всю их жизнь личном послании, полученном от Михаила, хотя им и было трудно понять его смысл. Среди прочих выражений дружбы и участия, в нем говорилось: «Я принял во внимание обстоятельства вашего проступка, я помню желание ваших сердец быть всегда преданными воле моего Отца, и когда я прибуду на Урантию, вас призовут из объятий смертного сна, если подчиненные Сыны моей вселенной не пошлют за вами до того времени».
Это послание было огромной загадкой для Адама и Евы. Они могли понять завуалированное обещание возможного специального воскрешения, и такая перспектива весьма радовала их. Но они не могли осмыслить намек на то, что им, возможно, предстоит покоиться в ожидании воскрешения, связанного с личным приходом Михаила на Урантию. И потому эдемская пара всегда провозглашала грядущий приход Божьего Сына и передавала своим любимым веру—по крайней мере, страстную надежду—в то, что мир их просчетов и печалей сможет оказаться сферой, избранной правителем этой вселенной для исполнения миссии Райского посвященческого Сына. Это казалось неправдоподобным, однако Адам действительно лелеял мысль о том, что разрываемая противоречиями Урантия сможет, в итоге, оказаться самым счастливым миром в системе Сатания—планетой, которой будет завидовать весь Небадон.
Адам дожил до 530 лет; он умер от того, что можно определить как старость. Его физический механизм просто износился; процесс разрушения постепенно превзошел процесс восстановления, и пришел неизбежный конец. Ева умерла на девятнадцать лет раньше из-за ослабленного сердца. Оба они были похоронены в центре храма божественного служения, возведенного по их плану вскоре после завершения строительства защищавшей колонию стены. Так возникла традиция хоронить знаменитых и благочестивых мужчин и женщин под полом храма.
Сверхматериальное правление Урантии продолжало существовать под началом Мелхиседеков, но прямой физический контакт с эволюционными расами был прерван. С далеких дней телесного персонала Планетарного Князя, в течение всей эпохи Вана и Амадона и вплоть до прибытия Адама и Евы, на планете находились физические представители вселенского правительства. Однако провал адамической миссии положил конец этому режиму, просуществовавшему более четырехсот пятидесяти тысяч лет. В духовных сферах ангельские помощники, вместе с Настройщиками Мышления, продолжали героически бороться за спасение индивидуумов; но вплоть до прибытия Макивенты Мелхиседека, что произошло в дни Авраама, у смертных земли не было какого-либо общего плана для достижения длительного благополучия в мире. Макивента, обладая могуществом, терпением и властью Божьего Сына, сумел заложить фундамент для дальнейшего усовершенствования и духовного возрождения несчастной Урантии.
Но несчастье не было единственным уделом Урантии; она оказалась также наиболее счастливой планетой локальной вселенной Небадон. Урантийцы должны считать всё это за благо, ибо просчеты их предков и ошибки древних правителей мира, усугубленные злом и грехом, ввергли планету в столь безнадежный хаос, что само это мрачное прошлое привлекло Михаила Небадонского,—привлекло настолько, что он избрал этот мир в качестве места для раскрытия любвеобильной личности небесного Отца. Дело не в том, что для приведения в порядок своих запутанных дел Урантии требовался Сын-Создатель; скорее, зло и грех на Урантии позволили Сыну-Создателю найти еще более контрастный фон для демонстрации несравненной любви, милосердия и терпения Райского Отца.