Сын разделяет справедливость и праведность Троицы, однако эти божественные свойства затмеваются бесконечным воплощением Отеческой любви и милосердия; Сын—это откровение божественной любви во вселенных. Как Бог есть любовь, так Сын—милосердие. Сын не может любить больше, чем Отец, но он способен демонстрировать созданиям свое милосердие еще одним способом, ибо он не только является изначальным творцом, как и Отец, но и Вечным Сыном того же Отца, и потому разделяет опыт сыновства со всеми сынами Всеобщего Отца.
Вечный Сын является великим источником милосердия для всего творения. Милосердие—сущность духовного характера Сына. Распоряжения Вечного Сына, посылаемые по духовным контурам Второго Источника и Центра, звучат в тональности милосердия.
Для того, чтобы понять любовь Вечного Сына, вам необходимо вначале осознать ее божественный источник—Отца, который представляет собой любовь,—и после этого увидеть распространение этого бесконечного чувства в необъятном служении Бесконечного Духа и его почти неограниченном воинстве попечительских личностей.
Служение Вечного Сына посвящено раскрытию Бога любви во вселенной вселенных. В задачу этого божественного Сына не входят постыдные попытки уговорить милосердного Отца полюбить своих скромных созданий и проявить милость к грешникам времени. Сколь ошибочно представлять Вечного Сына взывающим к Всеобщему Отцу явить милосердие к своим низшим созданиям материальных пространственных миров! Такие представления о Боге незрелы и нелепы. Вместо этого вам следовало бы понять, что вся милосердная опека Божьего Сына является непосредственным откровением сердца Отца, исполненного всеобщей любви и бесконечного сострадания. Любовь Отца—это действительный и вечный источник милосердия Сына.
Бог есть любовь, Сын—милосердие. Милосердие—это воплощенная любовь, проявление любви Отца в лице его Вечного Сына. Любовь всеобщего Сына также всеобща. В том смысле, в котором любовь понимается на планете разнополых существ, Божья любовь более сравнима с любовью отеческой, в то время как любовь Сына более напоминает чувство матери. Такие сравнения, конечно, примитивны, однако я прибегаю к ним в надежде показать человеческому разуму различие—не в божественном содержании, но в качестве и способе выражения—между любовью Отца и любовью Сына.