Наступил календарный год его четырнадцатилетия. Иисус стал хорошим изготовителем хомутов и успешно работал как с парусиной, так и с кожей. Он также быстро превращался в опытного столяра и краснодеревщика. В то лето он часто поднимался на вершину холма, находившегося к северо-западу от Назарета, чтобы предаться молитвам и размышлениям. Постепенно он начинал всё лучше осознавать характер своего посвящения на земле.
Прошло немногим более ста лет с того времени, когда этот холм являлся «капищем Ваала». Теперь же здесь находилась гробница Симеона, известного израильского святого. С вершины этого холма Симеона Иисус взирал на Назарет и окружавшие его земли. Смотря на Мегиддо, он вспоминал предание о египетской армии, одержавшей здесь свою первую в Азии крупную победу, и о том, как позднее другая такая армия разбила царя Иудеи Иосию. Неподалеку виднелся Таанак, где Девора и Варак разгромили Сисару. Вдалеке были видны и холмы Дотана, где, как его учили, Иосиф был продан своими братьями в египетское рабство. Он устремлял свой взгляд на Евал и Гаризим, повторяя про себя предания об Аврааме, Иакове и Авимелехе. Так он вспоминал и обдумывал исторические события и предания народа, к которому принадлежал его отец Иосиф.
Он по-прежнему углубленно занимался чтением под началом учителей синагоги. Он также продолжал заниматься домашним образованием своих братьев и сестер по мере того, как они достигали соответствующего возраста.
В начале этого года Иосиф устроил свои дела так, чтобы откладывать доход, который приносила собственность в Назарете и Капернауме, для оплаты длительного курса обучения Иисуса в Иерусалиме, ибо предполагалось, что в августе следующего года—после того как ему исполнится пятнадцать лет—он отправится в Иерусалим.
К началу этого года как Иосифа, так и Марию стали одолевать частые сомнения относительно судьбы своего первенца. Он действительно был прекрасным и милым ребенком, однако его было так трудно понять, так сложно постичь; к тому же, с ним не происходило чего-либо исключительного или сверхъестественного. Десятки раз его гордая мать стояла, затаив дыхание, и ждала, что ее сын совершит какое-нибудь сверхчеловеческое или чудотворное действо, но всякий раз ее ждало горькое разочарование. Все это обескураживало ее и приводило в уныние. В то время набожные люди искренне верили, что пророки и божьи люди всегда обнаруживают свое призвание и провозглашают свою божественную власть, творя волшебства и совершая чудеса. Однако Иисус ничего этого не делал; поэтому недоумение его родителей, размышлявших над его будущим, постоянно усиливалось.
Многие признаки свидетельствовали об улучшении экономического положения назаретской семьи. Особенно ярким тому свидетельством было увеличение количества гладких белых дощечек, которые использовались в качестве грифельных досок для письма углем. Кроме того, Иисусу было позволено снова брать уроки музыки; он очень любил играть на арфе.
В отношении всего этого года можно сказать, что Иисус поистине «преуспевал в любви у людей и Бога». Перспективы семьи были хорошими; будущее представлялось безоблачным.